Выдумка старой крысы
Так прожили они целую зиму. Но вот однажды Белянка вышла на улицу и чуть не заплакала. Снег в одну ночь растаял, наступила весна, всюду были лужи, улица была чёрная. Все сразу заметят Белянку и бросятся за нею в погоню.
— Ну, — сказала Белянке старая крыса, — теперь моя очередь добывать тебе пищу. Ты кормила меня зимой, я буду кормить тебя летом.
И она ушла, а через час принесла Белянке целую гору сухариков, крендельков и конфет.
Как-то раз, когда старая крыса ушла за продуктами, Белянка сидела на пороге. Мимо сарая прошли её братья и сёстры.
— Куда вы идёте? — спросила Белянка.
— Мы идём в лес танцевать! — закричали они.
— Возьмите и меня! Я тоже хочу танцевать!
— Нет, нет! — закричали её братья и сёстры. — Уходи от нас подальше. Ты погубишь и нас и себя. В лесу на дереве сидит большая сова, она сразу заметит твою белую шкурку, а вместе с тобою погибнем и мы.
И они убежали, а Белянка осталась одна. Скоро вернулась крыса. Она принесла много вкусного, но Белянка даже не притронулась к лакомствам. Она забилась в тёмный угол и плакала.
— О чём ты плачешь? — спросила её старая крыса.
— Как же мне не плакать? — ответила Белянка. — Мои серые братья и серые сестры бегают на воле по лесам и полям, танцуют, резвятся, а я должна все лето сидеть в этом гадком сарае.
Старая крыса задумалась.
— Хочешь, Белянка, я помогу тебе? — сказала она ласковым голосом.
— Нет, — грустно ответила Белянка, — никто мне не может помочь.
— А вот увидишь, я помогу тебе. Знаешь ли ты, что под нашим сараем в подвале — мастерская красильщика? А в мастерской много красок. Синих, зелёных, оранжевых, розовых. Красильщик красит этими красками игрушки, фонарики, флаги, бумажные цепи для ёлки. Скорее бежим туда. Красильщик ушёл, а его краски остались.
— Что же мы будем там делать? — спросила Белянка.
— Вот увидишь! — ответила старая крыса.
Белянка ничего не понимала. Она нехотя пошла за старой крысой в мастерскую красильщика. Там стояли ведра с разноцветными красками.
Крыса сказала Белянке:
— Вот в этом ведре синяя краска, в этом — зелёная, в этом — чёрная, а в этом — пунцовая. А в этом корыте, которое поближе к дверям, отличная серая краска. Полезай туда, окунись с головой, и ты будешь такая же серая, как твои братья и сёстры.
Белянка обрадовалась, подбежала к корыту, но вдруг остановилась, потому что ей сделалось страшно.
— Я боюсь утонуть, — сказала она.
— Какая ты трусиха! Чего тут бояться! Закрой глаза и ныряй поскорее! — сказала ей серая крыса.
Белянка закрыла глаза и нырнула в серую краску.
— Ну, вот и хорошо! — вскричала крыса. — Поздравляю тебя! Ты уже не белая, а серая. Но теперь тебе нужно согреться. Скорее ложись в постель. То-то ты будешь счастлива, когда проснёшься завтра поутру.
Беатрис Поттер. Сказка про миссис Туфф
На ферме Крохтон жила девочка Джули. Джули была хорошая девочка, но то и дело теряла носовые платки.Как-то раз Джули вышла во двор вся в слезах.
— Где мой любимый платочек? — хныкала она. — Куда подевались три платка и передник? Терри, киска, ты не видала моих платков и передника?
Киска Терри мыла свои белые лапки, и у неё не было настроения разговаривать.Тогда Джули спросила у пеструшки:
— Энни-Пенни, тебе не попадались три платочка?
— Что мне твои платочки! — возмутилась Энни-Пенни. — Мне нечего надеть! Посмотри, как я хожу, — босиком! Боси-ко-ко-ко! — И обиженная Энни-Пенни скрылась в курятнике.
Тут Джули заметила на ветке дрозда Робина.
— Робин, тебе не попадались мои платочки?Робин блеснул огромным чёрным глазом, взмахнул крыльями и улетел за каменную ограду, окружавшую ферму Крохтон.
Через две минуты Джули была у подножия горы. Вверх шла крутая тропинка. Быстро-быстро побежала по ней Джули. Когда она посмотрела вниз, ферма Крохтон показалась ей совсем маленькой, домики были далеко-далеко внизу, прямо под ногами у Джули.Через ограду вёл ступенчатый перелаз. Джули поднялась на несколько ступенек, и перед ней открылся вид на высокую-превысокую гору — такую высокую, что вершина терялась в облаках. Ей почудилось, что на склоне, под самыми облаками лежат какие-то белые вещицы…Из горы выбивался и нежно журчал ручеёк. Кто-то подставил ведёрко, но оно уже переполнилось. А ведёрко то было не больше рюмочки для яйца! И ещё — на мокром песке виднелись следы какой-то очень маленькой особы.Джули побежала дальше.
Тропинка заканчивалась под большой скалой. Здесь, на зелёной лужайке, стояли воткнутые в землю сучки с натянутой на них камышовой верёвкой и лежала целая куча крошечных прищепок. Но не было видно ни одного носового платка!
Зато здесь было ещё кое-что — дверь! Прямо в скале. И за дверью кто-то пел:
Белое, крахмальное,
В порошке стиральное,
Глажено-утюжено —
От зари до ужина!Джули постучалась: тук-тук-тук… Песня прервалась, и тихий, испуганный голосок спросил:
— Кто там?
Джули толкнула дверь и оказалась в чистой, уютной кухне с деревянными балками под потолком и с кафельным полом — в общем в самой обычной кухне, как на любой ферме. Только потолок был очень низкий — прямо над головой. И совершенно крохотные были кастрюли и сковородки, как, впрочем, и всё остальное.Пахло горячим утюгом. И правда: у стола, с утюгом в руке, стояла низенькая полная особа с подоткнутым платьем и озабоченно глядела на Джули. Поверх полосатой нижней юбки у неё был повязан большой фартук; глаза её часто моргали, крохотный чёрный нос посвистывал и пофыркивал: туфф… туфф… туфф… А из-под чепчика маленькой особы торчали самые взаправдашные ИГОЛКИ!— Кто вы? — спросила Джули. — Может, вам попадались мои платочки?
— А как же, барышня! Меня зовут, — маленькая особа сделала книксен, — меня зовут, уф… миссис Туфф, если позволите. А то как же! Я отличная прачка, если позволите! — Тут она вытащила что-то из корзины и разложила на столе для утюжки.— Что это у вас? — спросила Джули. — Это не мой платок?
— Ах, нет, барышня. Это красный жилет дрозда Робина, если позволите!
Она отутюжила его, сложила и убрала в сторону.Затем она сняла что-то с деревянной рамы для сушки белья.
— Это не мой передник? — спросила Джули.
— Ах, нет, барышня, это скатерть мисс Скворч, вся залита смородинным вином, если позволите! Поди отстирай такую, уф!Миссис Туфф взяла из очага второй утюг и брызнула на него водой. Глаза у хозяйки то и дело моргали, а чёрный нос свистел и пофыркивал: туф… туф… туф!.
Поттер Б. – Про Тома котёнка
Беатрис Поттер — Про Тома котёнка (читать с красивыми иллюстрациями)
Беатрис Поттер Про Тома котёнка
Жили-были три котёнка, и звали их: Рукавичка, Том-котёнок и Моппет.
У каждого была прелестная шубка, и они перекатывались через порог без посторонней помощи и возились в пыли.
Но вот однажды их мама — миссис Табита Твитчит — пригласила к чаю друзей. По этому случаю она притащила котят домой: надо же было помыть их и принарядить, пока не прибыли гости. Сначала она вымыла им мордочки. Потом пригладила шёрстку щеткой. Затем расчесала хвостики и усики расчёской. Все вели себя хорошо. Только Том вертелся и царапался. Миссис Табита надела на Рукавичку и Моппет белые кружевные пелеринки и чистые фартучки. Вслед за этим она принялась выдвигать ящики комода и доставать всякую ужасно неудобную одежду для своего сына Томаса. Том растолстел, да к тому же он за последнее время очень вырос, так что от курточки и от штанишек отскочило несколько пуговиц сразу. Но мама быстро пришила их на место.
Когда котята были одеты, миссис Табита выгнала их в сад, чтобы они не путались под ногами, пока она готовит горячие тосты с маслом. И надо сказать, поступила весьма неосмотрительно.
— Осторожно, не испачкайтесь, дети! — крикнула она им вслед. — Ходите только на задних лапках, держитесь подальше от ведра с золой, обойдите стороной свинарник, не играйте с курицей Сэлли-замарашкой и с семейством уток Плюхвводу. Моппет и Рукавичка передвигались на задних лапках, но как-то не очень уверенно. Вдруг они наступили на свои чистые фартучки и полетели прямо носом вниз
Когда они поднялись, то на фартучках обнаружилось несколько зелёных пятен!
Вдруг они наступили на свои чистые фартучки и полетели прямо носом вниз. Когда они поднялись, то на фартучках обнаружилось несколько зелёных пятен!
Моппет и Рукавичка передвигались на задних лапках, но как-то не очень уверенно. Вдруг они наступили на свои чистые фартучки и полетели прямо носом вниз. Когда они поднялись, то на фартучках обнаружилось несколько зелёных пятен!
— Давайте-ка лучше залезем на кирпичную, садовую стену и там посидим, — сказала Моппет.
Они перевернули свои фартучки задом наперед и побежали вприпрыжку. Но тут белая пелеринка свалилась с Моппет прямо на дорогу.
Том-котёнок совсем не мог идти вприпрыжку, когда на нём были надеты штанишки. Он помаленьку продвигался к стене, ломая хрупкий папоротник и сея пуговицы направо и налево. Вся одежда с него прямо сваливалась, когда он наконец вскарабкался на стену.
Рукавичка и Моппет попытались привести его в порядок, но его шляпа слетела со стены на землю, а все пуговицы уже окончательно оторвались.
Когда они переживали все эти трудности, послышалось — топ-шлёп-култых-култых — и трое уток Плюхвводу показались на дороге. Они шлёпали гуськом, выстроившись в затылок, — топ-шлёп-култых-култых, топ-шлёп-култых-култых. Они встали рядышком и уставились на котят. Глаза их сузились. Потом двое из них — Ребекка и Джемайма Плюхвводу подняли с земли шляпу и пелеринку и напялили на себя. Рукавичка так хохотала, что упала со стены. Моппет и Том слезли вслед за ней. Одежда, которая ещё оставалась на Томе, свалилась с него окончательно.
— Мистер Селезень Плюхвводу! Пожалуйста! Помогите нам снова одеть Тома! Помогите нам застегнуть пуговицы!
Мистер Селезень медленно приблизился и стал подбирать с земли разные предметы одежды.
Но он надел их на себя самого! Они годились ему ещё меньше, чем Тому.
— Какое прекрасное утро! — заметил мистер Селезень Плюхвводу.
И все трое — он, Джемайма и Ребекка Плюхвводу двинулись в путь вдоль дороги, вышагивая: топ-шлёп-култых-култых, топ-шлёп-култых-култых!
И тут в саду появилась Табита Твитчит и обнаружила своих детей на садовой стене, и были они совершенно раздеты. Она сволокла их со стены, хорошенько отшлёпала и отправила домой.
— Мои друзья придут с минуты на минуту, а вас даже и показать нельзя. Стыдитесь! — сказала миссис Табита Твитчит.
Она велела им идти наверх в детскую и, к сожалению, вынуждена была сказать гостям, что они лежат в постели и будто бы у них корь, что было, конечно, сущей неправдой.
И даже совсем всё было наоборот. Они не лежали в постели. Ну прямо нисколечко!
И какие-то странные звуки доносились из верхних комнат и нарушали спокойное достоинство дружеского чаепития.
И я думаю, что когда-нибудь я напишу для вас поподробнее про Тома-котёнка. В другой книжке.
Что касается семейства Плюхвводу, то они пошли на пруд. Одежда вся с них тут же слетела, потому что ведь на ней не было пуговиц.
И мистер Селезень Плюхвводу, и Ребекка, и Джемайма ищут её в воде до сих пор.
Темы
М. Дафна Кутцер, профессор английского языка Государственный университет Нью-Йорка в Платтсбурге думает Сказка о двух плохих мышах является переходной работой в карьере Поттер и отражает ее опасения и вопросы о значении домашнего хозяйства, работы и социальных иерархий. Кутцер отмечает, что изменения в жизни Поттера отразились на ее искусстве. В августе 1905 года Поттер не только потеряла своего редактора и жениха Нормана Уорна, но и купила Hill Top, действующая ферма в Озерный район это стало ее домом вдали от Лондона и ее художественного уединения. Две плохие мыши можно рассматривать как аллегория в котором Поттер выражает не только свое желание иметь собственный дом, но и свои страхи и разочарования по поводу семейной жизни. Хотя более ранние работы отражают интерес Поттера к широким политическим и социальным вопросам, Две плохие мыши демонстрирует смещение ее интересов к местной политике и жизни сельских жителей.
Книга отражает противоречивые чувства Поттера по поводу бунта и семейной жизни — по поводу ее желания сбежать из родительского дома через «мятежную» помолвку с Норманом Уорном и ее покупку домашнего пространства, которое будет построено с ее женихом. Катцер отмечает, что в сказке есть три сеттинга: люди, кукольный домик и мыши, и что темы книги включают «домашнее хозяйство и роль жилища в домашнем хозяйстве» и напряженность в отношении удовольствий. и опасности домашнего хозяйства и восстания и восстания.
Куклы Джейн (слева) и Люсинда осматривают свою разрушенную кухню.
Миры человека и кукольного домика отражают происхождение и происхождение Поттера из высшего среднего класса: у настоящей маленькой девочки, владеющей кукольным домом, есть гувернантка, а в кукольном домике есть помещения для слуг, а также позолоченные часы, вазы с цветами и т. Д. снаряжение, говорящее о среднем классе. Кутцер указывает, что в этой истории Поттер не на стороне респектабельного среднего класса: она на стороне подрывной деятельности, восстания и индивидуализма. Книга представляет собой миниатюрную декларацию растущей независимости Поттера от своей семьи и ее желания иметь собственный дом, но в то же время отражает ее двойственное отношение к уходу из дома и ее родителей.
Кутцер отмечает, что сказка отмечена «слабым эхом» более крупных классовых проблем того времени, в частности, волнений среди рабочих. По ее мнению, мышей можно рассматривать как представителей различных восстаний рабочего класса против условий труда в Англии и растущих местных политических и промышленных конфликтов, вращающихся вокруг таких вопросов, как признание нового профсоюзного движения, условия труда, минимальная заработная плата и т. Д. 8-часовой рабочий день и закрытый цех. Она не одобряла использование насилия для достижения реформы, но не самой реформы.
Кутцер также считает, что, как бы сильно Поттер ни хотел показать читателю пример нравственного поведения на последних страницах рассказа (мыши, «платящие» за свои проступки), ее чувство справедливости и подтекст британских классовых волнений на самом деле объясняют конец сказки. Социальный авторитет (кукла-полицейский) и домашний авторитет (гувернантка) неэффективны против желаний мышей: на одной иллюстрации животные просто уклоняются от куклы-полицейского, чтобы вырваться из дома, а на другой иллюстрации мышей рассказывают своим детям о том, как опасности мышеловки гувернантки. Их раскаяние просто показательно: Том Палец расплачивается за свое уничтожение бесполезными кривыми шестипенсовиками, найденными под ковром, а Хунка Мунка убирает дом, который с самого начала опрятен. Их уважительное проявление покаяния прикрывает их продолжающийся бунт против власти среднего класса. Хотя Поттер одобряет семейный и социальный бунт мышей и их стремление к собственному комфортабельному дому, она не одобряет пустоту и бесплодие жизни кукол в кукольном домике, но понимает привлекательность комфортной жизни, ставшей возможной в этом доме. часть трудом слуг.
Рассказ кошка и мышка
В доме номер пять по улице Космонавтов, на третьем этаже в квартире сто двадцать четыре жила кошка по имени Белка. Хозяева ее очень любили, баловали всячески, игрушки новые покупали.
Но больше всех Белку любила маленькая девочка Таня. Она даже кошку с собой в кроватку забирала на ночь. Бывало, приснится Танечке сон страшный, она встанет, обхватит Белку обеими ручками и тянет с собой. А кошка тому только рада.
Но как-то раз пошла Танечка с мамой в зоомагазин и принесла оттуда домой… мышку. Маленькую, беленькую в клетке с колесиком. Белка, как ту мышь увидела, так чуть в обморок не грохнулась.
Где это видано, чтобы мыши в доме на полном довольстве жили? Их положено ловить, мышеловками или котами.
А мышь эта в добавок еще и наглая оказалась. Вот уснут все в доме, свет погасят, уснет и Белка, мышь из клетки потихоньку выбирается и начинает по комнатам шастать, порядки свои наводить. Однажды Белка ее на кухне застукала перед мешком с крупой манной. Погналась было за ней, да не успела. Мышка на стену забралась, по стене на потолок, а по потолку обратно в спаленку к Танечке и к себе в клетку. Дверку затворила и сидит, не шевелится. Вроде и не безобразничала вовсе.
По справедливости
Задумала тогда Белка мышь эту изловить и съесть. Нет мыши — нет проблемы. Дождалась ночи темной, безлунной и притворилась спящей. Мышка только в кухню свой носик острый сунула, только к мешку с крупой подобралась, тут-то Белка ее и сцапала.
Зажала между лап, вот-вот проглотит. Уже и зубы острые раскрыла. А как на зверька этого крохотного посмотрела, так весь аппетит мигом и пропал. Жалко стало Белке свою хозяйку. Как же она горевать будет по мышке, бедняжка? И отпустила грызуна. Так вот, толи мышь свою оплошность поняла, толи перепугалась до смерти, но с тех пор она фокусы больше не выкидывала. Сидела в клетке смирно и по дому ни-ни.
Стихи сказки о мышонке и кошке
В нашей кухне, возле печки
Есть волшебное местечко.
Дверка с крошечным замком,
А за ней мышиный дом.
Ровно в полночь из-за печки,
Прихватив для света свечки,
Мышки дружною толпой
Отправляются в разбой.
Поедают крупы-каши,
Выпивают квас из чаши,
Подкрепляются картохой,
И жонглируют горохом.
Тихи-тихо, не шумят
Кошке спать они велят.
Как проснется — вот беда!
Мышек съест она тогда.
Но пока не слышит Мурка,
Спит, блестящая тужурка.
На ночь молока попив,
Голод вдоволь утолив.
Сытым спать всегда охота,
Целый день у них зевота.
Толи дело натощак
Отловить мышей пятак.
А пока они шуруют,
Тут и там еду воруют,
Чтоб кладовочки свои
Все забить под потолки.
Вы хозяева животных,
Мышеловов доброхотных,
Мой послушайте совет —
Не давайте им котлет.
Не давайте масла, сыра,
Пирогов и хлеб с тандыра.
Не давайте молока,
И сырого творога.
И тогда котейки ваши,
В необычном пилотаже
Мышкам всем объявят бой
Нрав раскрыв свой волевой.
МЫШЬ ДОМОВАЯ…ДОМОВИТАЯ!
Посмотрим теперь на мышей — представителей не специфически мышиного, а животного вообще царства. Многочисленные мышки и мышата живут во многих сказочных лесах — на севере, на юге и в средней полосе России. Ближе всего к нам (территориально, но не эстетически!) весьма бесхитростные «Сказки дремучего леса» Тамары Крюковой. Мышка, обитающая в этом лесу (наравне с прочими зайчиками и белочками), выступает прежде всего как разумная хозяйка, которая мгновенно соображает, какую славную мягкую перинку можно сделать из лёгкого облачка («Облако»); в другой ситуации («Капля») эта же или другая мышка провоцирует в лесу настоящую панику, испугавшись упавшей не то дождинки, не то росинки.
Двоюродная тётушка помянутой хозяйки-паникёрши — мышка миссис Крохотуля из одноимённой сказки Беатрис Поттер в переводе Ирины Токмаковой. Она невероятно домовита, чрезвычайно аккуратна и всё время занимается поддержанием чистоты в доме — вплоть до того, что загораживает вход решёточкой, и бесхозяйственно-мокрый гость (из семейства жаб) пьёт чай на крылечке.
В лесу Турбьёрна Эгнера под названием Ёлки-на-Горке, помимо традиционных медвежат и бельчат, водятся мыши разных пород. Гостеприимный мышонок Мортен и его бабушка — обычные мыши, и заботы у них обычные, мышиные: запастись орехами да спастись от хищников — правда, не всегда обычным способом: так, от голодного ежа мышиная бабушка улетает на раскрытом зонтике, после чего благополучно приземляется возле домика любимого внука. Именно он, разумный мышонок Мортен, сочиняет для всех обитателей леса важный Закон — чтобы никто никого не ел. А Лазающий Мышонок, которого так и зовут, — прежде всего сочинитель и артист, с удовольствием распевающий свои песенки (когда просят и когда не просят), а вот к добыванию еды он хронически неспособен и вынужден то напрашиваться на обед к приятелям, то выполнять чьи-нибудь поручения (хотя к работе он тоже не привык).В сказке В.И.Даля, обработавшего распространённый сюжет, мышь награждена выразительным эпитетом («Про мышь зубастую и воробья богатого»). «Зубастость» мыши не только бытовая, но и фигуральная: именно мышь вероломно и коварно нарушает договор с воробьём, что, в свою очередь, провоцирует войну зверей и птиц. Забавно, что нарушение договора произошло вследствие органически присущей мышам запасливости, переходящей, увы, в жадность.
В компанию расчётливых хозяек непременно надо поместить знаменитую мышь, у которой зимовала Дюймовочка. «Добрая старая мышь», как называет её Андерсен, предоставила девочке кров, кормила и даже нашла выгодного жениха, то есть зла не желала, — но в спорных ситуациях, если вы помните, прибегала к сомнительному аргументу — «а не то я укушу тебя своим белым острым зубом».
И, конечно, нельзя не вспомнить, что Самуилом Маршаком написана стихотворная пьеса на сюжет народной сказки «Теремок». В этом тексте Мышь-норушка занимается кулинарией: толокно толчёт, помогает лягушке печь пироги.
А в компанию развесёлых мышат — шалунов и озорников, но при этом верных друзей, — мы охотно принимаем Джонни Маузера с хутора Кукалау. Истории о дружных обитателях Кукалау (петух, поросёнок и мышь) придуманы Хальме Хайне и проиллюстрированы Гизелой фон Радовиц.
Итак, мы видим, что мыши, обитающие в сказочных лесах и норах разных авторов, тем не менее обладают сходными характеристиками: они хозяйственны, аккуратны, в целом доброжелательны, разумны, но порой чересчур расчётливы, даже жадны, и соображения выгоды и удобства ставят на первое место, однако охотно помогают друзьям… если ради этого не надо делиться едой!
Исключение составляет, пожалуй, мышонок Терентий из повести Радия Погодина «Где ты, Гдетыгдеты?» — восторженный и любознательный мечтатель-художник и неисправимый (в отличие от Лазающего Мышонка из леса Ёлки-на-Горке) альтруист.
И ещё из простых и серых рядов мышей-домохозяек выбивается представительница, можно сказать, интеллектуальной элиты, замечательно умная и учёная Мышь, которая (в переводе, например, Бориса Заходера) пыталась рассказать Алисе «историю с хвостиком». Главное достоинство нашей мыслительницы — её поистине энциклопедическая образованность, а также — не будем забывать! — похвальное стремление помочь ближнему, поддержать его всеми силами своей эрудиции…
Вообще, давно замечено: если литератор придумывает эпизод с участием мыши, то это позволяет ему в полной мере проявить лучшие писательские качества. Вспомним мышь, которая «любит кислоты» и потому слопала весь мармелад у тётушки Ганимед. Эпизод с мышью позволяет доктору Гаспару в очередной раз продемонстрировать свою учёность, тётушке Ганимед — выдержку и самообладание, а Юрию Олеше — замечательное остроумие и чувство стиля.
Царства и государства
Значимые эпизоды с участием мышей поражают массовостью. Как правило, абсолютно далёкие от всяких грызунов сказочные герои так или иначе вступают в контакт с целым мышиным государством. Причём этот контакт может продолжаться и как слегка заинтересованное созерцание мышиных нравов и обычаев, и как взаимовыгодное сотрудничество, и как серьёзная война.
Самой страшной сказкой здесь, конечно, будет «Щелкунчик и Мышиный король»: у Гофмана мыши выступают в качестве массовой Силы Зла и вредят героям по поводу и без повода на протяжении всего исторического времени сказки, причём, согласно законам романтического двоемирия, они то устраивают кровопролитные сражения, то осуществляют пищевые диверсии. Интересно ещё и то, что историей мышиной вражды Гофман связывает воедино несколько временных пластов и несколько уровней повествования.
Напротив, мышей добрых и полезных мы встречаем в сказочной повести А.М.Волкова «Волшебник Изумрудного города»: королева полевых мышей Рамина, как одна из добрых волшебниц, оказывает героям помощь и поддержку.
Вполне мирное мышиное государство, празднующее свадьбу, наблюдает мальчик Яльмар в одну из ночей с участием Оле-Лукойе. Впрочем, Андерсен рисует не столько мышей, сколько своих идейных противников — мещан, в борьбе против которых все средства хороши, поэтому мелкие зверьки комически предаются тщеславной суете, а читатель вместе с Яльмаром вынужден снисходительно созерцать «мышиную возню».
Наконец, весь спектр возможных взаимодействий с подвальной мышиной страной (от конфронтации и военных действий до примирения и всеобщей дружбы) описан Эдуардом Успенским в повести «Гарантийные человечки». Разумеется, мышиный мир Успенского чрезвычайно напоминает известное нам государство, где самые нелепые распоряжения властей обязательны к безоговорочному выполнению, а полуголодное серое население мечтает о сосисках.
Стало быть, отдельные венценосные представители многочисленных мышиных царств иногда оказываются великими или не слишком великими злодеями, образы которых позволяют авторам разветвлять и удлинять повествование, иногда встают в ряд добрых и мудрых помощников; а персонажи помельче, не такие титулованные, либо ведут себя как самодовольные мещане (у Х.К.Андерсена), либо как шаловливые дети, либо являются в шаржированном облике «маленьких людей», представителей комической «великой державы» (Мышкин и Подмышкин у Э.Успенского).
Следует напомнить, впрочем, что воюющее мышиное государство развлекало и смешило ещё очень древних греков: «Война мышей и лягушек», или «Батрахомиомахия», приписываемая Пигрету Карийскому, создана в конце VI — начале V века до н.э. В круг детского чтения этот текст, пожалуй, всё-таки не входит, как и «Лягушкомышатник» («Der Froschmaeuseler») Георга Ролленхагена (вторая половина ХVI века). Однако довольно забавная русская версия этой истории частично реализована Василием Андреевичем Жуковским. Обещанная война, кстати, в тексте Жуковского так и не наступает, но ещё до войны мышиный царевич рассказывает лягушиному правителю самые древние мышиные истории. Во-первых, это рассказ о том, как неопытный мышонок был напуган горланом-петухом и очарован мурлыкой-котом. (Напомним, что эту же историю Лев Толстой изложил для молодых яснополянских читателей, поскольку она ужасно поучительна.) Во-вторых, это знаменитая притча о льве, попавшем в сеть и спасённом мышью, которую в своё время он не стал есть. (Лев олицетворяет благородную снисходительность к малым сим, мышка — способность помнить добро и платить за него соответствующим образом; а в качестве персонажа этой истории мышь выступает лишь потому, что является полной внешней противоположностью льва: большой — маленькая, сильный — слабая, царственный — робкая и т.п.) В-третьих, Жуковским воссоздаётся давно бытующий и на Руси сюжет «Мыши кота хоронили», в котором мыши выглядят существами недальновидными и глуповатыми.
Мышь как объект педагогического воздействия
Какой бы страховидной ни казалась мышь некоторым слабонервным дамам, писатели и даже писательницы её, тем не менее, очень любят. Дело в том, что маленький зверёк — беспомощный, беззащитный и глупый — представляет собой идеальный пункт приложения воспитательных инициатив. Довольно часто мышонок выступает в качестве условного героя, которому «взрослые» персонажи и обстоятельства преподают нравственный урок. В книжках, адресованных, как правило, самым маленьким читателям, мышиный детёныш является условным аналогом «ребёнка вообще» и наделяется специфически «детскими» признаками — неопытностью, безответственностью и неадекватной самооценкой. Пример — герой сказки Софьи Прокофьевой «Невоспитанный мышонок», с которым никто не хотел дружить до тех пор, пока он не научился вежливо здороваться.
Следует заметить, что в подобных ситуациях столь же часто оказываются другие мелкие зверята: зайчики, котята, поросята… Цель автора такой истории — не рассматривать мышиные проблемы, а энергично воспитывать ребёнка-читателя или, чаще, ребёнка-слушателя. Мышонок же является подходящим объектом воспитания лишь по причине своей мелкомасштабности: он полностью зависит от «больших» или «старших», им удобно манипулировать.
Лишь большому писателю под силу превратить условного мыша-малыша в полноценного (пусть даже и вовсе не «положительного») героя. Безусловный шедевр — «Сказка о глупом мышонке» С.Я.Маршака, в которой выведен легко узнаваемый и при этом безукоризненно самобытный персонаж.