Юность Андерсена
В возрасте 14 лет Ханс поехал в Копенгаген; мать отпустила его, так как надеялась, что он побудет там немного и вернётся домой. Когда она спросила причину, по которой он едет, покидая её и дом, юный Ханс Кристиан тотчас ответил: «Чтобы стать знаменитым!».
Ханс Кристиан Андерсен был долговязым подростком с удлинёнными и тонкими конечностями, шеей и таким же длинным носом. Несмотря на его неэффектную внешность, из жалости Ханс Кристиан Андерсен был принят в Королевский театр, где играл второстепенные роли. Ему предложили учиться из-за доброго к нему отношения, видя его желание. Посочувствовавшие бедному и чувствительному мальчику люди ходатайствовали перед королём Дании Фредериком VI, который разрешил ему учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны. Ученики в школе были на 6 лет младше Андерсена. Он впоследствии вспоминал о годах учёбы в школе как о самой мрачной поре своей жизни, из-за того что он подвергался строгой критике ректора учебного заведения и болезненно переживал по этому поводу до конца своих дней — он видел ректора в кошмарных снах. В 1827 году Андерсен завершил учёбу. До конца жизни он делал в письме множество грамматических ошибок — Андерсен так и не одолел грамоты.
Андерсен никогда не был женат и не имел детей.
С этой книгой читают
Сказки старой АнглииКиплинг Редьярд Джозеф
Сказки Редьярда Киплинга об отважном мальчике Маугли, о любопытном слонёнке, о мангусте Рикки-Тикки-Тави, о кошке, которая гуляла сама по себе, знают и любят дети во всём… 4.4
(5)
Крабат: Легенды старой мельницыПройслер Отфрид
4.4
(5)
Крабат: Легенды старой мельницыПройслер Отфрид
Фантастическая повесть известного немецкого писателя про страшного колдуна и его учеников, про победу любви и добра над злыми чарами.
4.5
(7)
Ворон, колдунья и старая лестницаЗильфа Катли Снайдер
Старый дом, в который переехала семья Стэнли, хранит множество секретов: спрятанные за диванами ниши, тёмные чуланы, огромный заросший сад, резная деревянная лестница с…
4.3
(4)
Фонарь под третий глазРаевская Фаина
Шикарное убежище — мусорный контейнер! И стенки не просвечивают, и жуткий аромат отпугивает неприятеля. Маруся просчитала это мгновенно, заслышав выстрелы в тихом…
4.2
(1)
Реальный уличный бой — универсальная система самообороныСиллов Дмитрий Олегович
Эта книга является простым, доступным и понятным учебником реального уличного боя, сборником методик и приемов самозащиты, неоднократно проверенных временем.
Дмитрий…
4.03
(7)
Записки следователя Шейнин Лев Романович
Перед читателем возникают живые образы работников следственных органов, людей несгибаемого мужества и воли. Они сталкиваются в своей сложной работе с самыми…
4
(4)
Как выжить в уличной драке. Иллюстрированный самоучитель рукопашного бояТерехин Константин Игоревич
Лучший ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ УЧЕБНИК по самообороне, помогающий выжить в любой уличной стычке, защитив себя и своих близких в самых опасных ситуациях, в которых сегодня может…
3
(4)
Под одним солнцем. Наша старая добрая фантастика Крапивин Владислав Петрович, Биленкин Дмитрий Александрович, Подольный Роман Григорьевич, Савченко Владимир Иванович, Гуревич Георгий Иосифович, Альтов Генрих Саулович, Шалимов Александр Иванович, Колупаев Виктор Дмитриевич, Войскунский Евгений Львович, Лукодьянов Исай Борисович, Росоховатский Игорь Маркович, Днепров Анатолий, Зубков Борис Васильевич, Разговоров Никита Владимирович, Эйдельман Натан Яковлевич, Пухов Михаил Георгиевич, Громова Ариадна Григорьевна, Невинский Виктор
Расцвет русской фантастической прозы совпал с годами хрущевской «оттепели» и ею же был без сомнения вызван. Владимир Савченко, Анатолий Днепров, Ариадна Громова, Евгений…
5
(1)
Ганс Христиан Андерсен. Старый уличный фонарь
Слыхали вы историю про старый уличный фонарь? Она не то чтобы так уж занятна, но послушать ее разок не мешает. Так вот, жил-был этакий поч- тенный старый уличный фонарь; он честно служил много-много лет и наконец должен был выйти в отставку.
Последний вечер висел фонарь на своем столбе, освещая улицу, и на ду- ше у него было как у старой балерины, которая в последний раз выступает на сцене и знает, что завтра будет всеми забыта в своей каморке.
Завтрашний день страшил старого служаку: он должен был впервые явиться в ратушу и предстать перед «тридцатью шестью отцами города», ко- торые решат, годен он еще к службе или нет. Возможно, его еще отправят освещать какой-нибудь мост или пошлют в провинцию на какую-нибудь фабри- ку, а возможно, просто сдадут в переплавку, и тогда из него может полу- читься что угодно. И вот его мучила мысль: сохранит ли он воспоминание о том, что был когда-то уличным фонарем. Так или иначе, он знал, что ему в любом случае придется расстаться с ночным сторожем и его женой, которые стали для него все равно что родная семья. Оба они — и фонарь и сторож — поступили на службу одновременно. Жена сторожа тогда высоко метила и, проходя мимо фонаря, удостаивала его взглядом только по вечерам, а днем никогда. В последние же годы, когда все трое — и сторож, и его жена, и фонарь — состарились, она тоже стала ухаживать за фонарем, чистить лампу и наливать в нее ворвань. Честные люди были эти старики, ни разу не об- делили фонарь ни на капельку.
Итак, светил он на улице последний вечер, а поутру должен был отпра- виться в ратушу
Мрачные эти мысли не давали ему покоя, и не мудрено, что и горел он неважно. Впрочем, мелькали у него и другие мысли; он мно- гое видел, на многое довелось ему пролить свет, быть может, он не усту- пал в этом всем «тридцати шести отцам города». Но он молчал и об этом
Он ведь был почтенный старый фонарь и не хотел никого обижать, а уж свое начальство тем более
Но он молчал и об этом. Он ведь был почтенный старый фонарь и не хотел никого обижать, а уж свое начальство тем более.
А между тем многое вспоминалось ему, и время от времени пламя его вспыхивало как бы от таких примерно мыслей:
«Да, и обо мне кто-нибудь вспомнит! Вот хоть бы тот красивый юноша… Много лет прошло с тех пор. Он подошел ко мне с письмом в руках. Письмо было на розовой бумаге, тонкой-претонкой, с золотым обрезом, и написано изящным женским почерком. Он прочел его дважды, поцеловал и поднял на меня сияющие глаза. „Я самый счастливый человек на свете!“ — говорили они. Да, только он да я знали, что написала в своем первом письме его любимая.
Помню я и другие глаза… Удивительно, как перескакивают мысли! По нашей улице двигалась пышная похоронная процессия. На обитой бархатом повозке везли в гробу молодую прекрасную женщину. Сколько было венков и цветов! А факелов горело столько, что они совсем затмили мой свет. Тро- туары были заполнены людьми, провожавшими гроб. Но когда факелы скрылись из виду, я огляделся и увидел человека, который стоял у моего столба и плакал. — Никогда мне не забыть взгляда его скорбных глаз, смотревших на меня!»
И много о чем еще вспоминал старый уличный фонарь в этот последний вечер. Часовой, сменяющийся с поста, тот хоть знает, кто заступит его место, и может перекинуться со своим товарищем несколькими словами. А фонарь не знал, кто придет ему на смену, и не мог рассказать ни о дожде и непогоде, ни о том, как месяц освещает тротуар и с какой стороны дует ветер.
В это-то время на мостик через водосточную канаву и явились три кан- дидата на освобождающееся место, полагавшие, что назначение на должность зависит от самого фонаря. Первым была селедочная головка, светящаяся в темноте; она полагала, что ее появление на столбе значительно сократит расход ворвани. Вторым была гнилушка, которая тоже светилась и, по ее словам, даже ярче, чем вяленая треска; к тому же она считала себя пос- ледним остатком всего леса.
