Описание и виды бурундуков
Бурундук – это маленький грызун семейства беличьих. Его длина до 15 сантиметров, а хвоста – до 12. Весит он до 150 грамм. На вид очень милый и красивый зверёк, которого хочется взять в руки, погладить и накормить.
Название бурундук произошло от характерного звука, называемого «бурун», издаваемого перед дождем. Бурундук внешне похож на белку, только на спине имеет пять полосок черного цвета вдоль спины. Между ними светлые полоски.
Слушать голос бурундука
Эти зверьки насчитывают 25 видов, но самые многочисленные и распространенные три вида:
1. Бурундук восточно-американский
2. Белка бурундуковая или красная белка
3. Бурундук сибирский (евразийский)
Словарик непонятных слов
|
№ |
Слова |
Значения слов |
Иллюстрации |
Ссылка |
| 1. | Абажур | Абажур-часть светильника, обычно в виде колпака, предназначенная для сосредоточения и отражения света и защиты глаз от его воздействия. 2) устар. Козырек, надеваемый на лоб для защиты глаз от воздействия света. .. | Толковый словарь Ожегова | |
| 2. | Галоша | Галоши-низкая резиновая (ранее также кожаная) обувь, надеваемая поверх сапог, ботинок для предохранения от сырости. | Толковый словарь Ожегова | |
| 3. | Берлога | Берлога-зимнее логовище медведя | Толковый словарь Ожегова | |
| 4. | Залегли | Залегли-ляжешь,лечь надолго,расположиться где-нибудь скрытно. | Толковый словарь Ожегова |
Словарь составил и записал—Набоченко Илья
Бурундуки животные леса и интересные факты о них
При приближении опасности зверек встает на задние лапки и издает прерывистый свист. За 15 метров от хищника или человека бурундук убегает, продолжая свистеть более часто, отводя опасность от норы. Обычно бежит и прячется в густом кустарнике или залезает на дерево.
Слушать свист бурундука
https://givotniymir.ru/wp-content/uploads/2016/10/04554.mp3
По свисту можно узнать сидит зверек или бежит. Ходят слухи, что бурундук суицидное животное. Если кто-то разорит нору зверька и съест все запасы, то он находит раздвоенную ветку, просовывает голову в эту рогатину и вешается :). Если бы это было так, то в тайге можно было увидеть многочисленные виселицы из бурундуков. Однако этого не наблюдается.
Про бурундуков необходимо сказать, что они иногда становятся переносчиками некоторых болезней, опасных для человека: клещевой энцефалит и токсоплазмоз. Но и сами они подвержены многими заболеваниями:
- Кожные – дерматит
- Сердечно сосудистые от испуга
- Респираторные. При этом наблюдается чихание и выделение жидкости из носа
- Желудочно-кишечные
- Травматические
Используют бурундука как домашнего питомца во многих семьях. Он быстро адаптируется рядом с человеком и ведет себя спокойно. Являясь не не агрессивным животным, через несколько дней бурундук уже начинает брать еду с рук человека. Но для его содержания дома нужны особые условия:
- Клетка должна быть не менее 1 метр на 1 метр и высотой 50 сантиметров
- Обязательно должно быть колесо
- Внутри клетки домик для ночлега с размерами 15 на 15 сантиметров с отверстием диаметром 3 сантиметра. Внутри постелить сухой травой.
В клетке они живут по принципу норы. В один угол ходят в туалет, в другом углу складывают запасы. Хоть бурундуки животные леса, но к еде в домашних условиях они неприхотливы. Любят все виды каши, фрукты, печенье, сахар комковой, морковь. Зверькам необходимо давать мел, вареные яйца.
Сам бурундук чистоплотное животное, но следует иногда убирать запасы из его кладовой, потому что они портятся. Наличие запасов указывает на то, что зверек наедается при кормлении. Через несколько дней его можно выпускать гулять по комнате. В домашних условиях зверьки зимой не спят, а ведут активный образ жизни, но потомство заводят очень редко.
БОБРЁНОК
Весной снег быстро растаял, вода поднялась и затопила бобровую хатку.
Бобры перетащили бобрят на сухие листья, но вода подобралась ещё выше, и пришлось бобрятам расплываться в разные стороны.
Самый маленький бобрёнок выбился из сил и стал тонуть.
Я заметил его и вытащил из воды. Думал, водяная крыса, а потом вижу – хвост лопаточкой, и догадался, что это бобрёнок.
Дома он долго чистился и сушился, потом нашёл веник за печкой, уселся на задние лапки, передними взял прутик от веника и стал его грызть.
После еды бобрёнок собрал все палочки и листики, подгреб под себя и уснул.
Послушал я, как бобрёнок во сне сопит. «Вот, – думаю, – какой спокойный зверёк – можно его одного оставить, ничего не случится!»
Запер бобрёнка в избе и пошёл в лес. Всю ночь бродил я по лесу с ружьём, а утром вернулся домой, открыл дверь, и…
Что же это такое? Как будто я в столярную мастерскую попал!
По всему полу белые стружки валяются, а у стола ножка тонкая-тонкая: бобрёнок её со всех сторон подгрыз. А сам спрятался за печку.
За ночь вода спала. Посадил я бобрёнка в мешок и поскорее отнёс к реке.
С тех пор как встречу в лесу поваленное бобрами дерево, так сразу вспомню про бобрёнка, который подгрыз мой стол.
Верблюжья варежка
Вязала мне мама варежки, тёплые, из овечьей шерсти.
Одна варежка уже готова была, а вторую мама до половины только связала — на остальное не хватило шерсти. На улице холодно, весь двор снегом замело, гулять меня без варежек не пускают — боятся, что отморожу руки. Сижу я у окна, смотрю, как синицы на берёзе прыгают, ссорятся: наверное, жучка не поделили.
Мама сказала:
— Подожди до завтра: утром пойду к тёте Даше пойду, попрошу шерсти.
Хорошо ей говорить «до завтра», когда я сегодня гулять хочу! Вон со двора к нам дядя Федя, сторож, идёт без варежек. А меня не пускают.
Вошёл дядя Федя, снег веником отряхнул и говорит:
— Мария Ивановна, там дрова на верблюдах привезли. Будете брать? Хорошие дрова, берёзовые.
Мама оделась и пошла с дядей Федей дрова смотреть, а я из окошка выглядываю, хочу верблюдов увидать, когда они с дровами выезжать будут.
С одной подводы дрова выгрузили, верблюда вывели и привязали у забора. Большой такой, лохматый. Горбы высокие, как кочки на болоте, и набок свешиваются. Вся морда верблюда покрыта инеем, и губами он что-то всё время жуёт — наверное, хочет плюнуть.
Смотрю я на него, а сам думаю: «Вот у мамы шерсти на варежки не хватает — хорошо бы верблюда остричь, только немножко, чтобы он не замёрз».
Надел я быстро пальто, валенки. Ножницы в комоде нашёл, в верхнем ящике, где всякие нитки, иголки лежат, и вышел на двор. Подошёл к верблюду, погладил бок. Верблюд ничего, только косится подозрительно и всё жуёт.
Залез я на оглоблю, а с оглобли сел верхом между горбами.
Повернулся верблюд посмотреть, кто там копошится, а мне страшно: вдруг плюнет или сбросит на землю. Высоко ведь!
Достал я потихоньку ножницы и стал передний горб обстригать, не весь, а самую макушку, где шерсти больше.
Настриг целый карман, начал со второго горба стричь, чтобы горбы были ровные. А верблюд ко мне повернулся, шею вытянул и нюхает валенок.
Испугался я сильно: думал, ногу укусит, а он только полизал валенок и опять жуёт.
Подравнял я второй горб, спустился на землю и побежал скорей в дом. Отрезал кусок хлеба, посолил и отнёс верблюду — за то, что он мне дал шерсти. Верблюд сначала соль слизал, а потом съел хлеб.
В это время мама пришла, дрова выгрузили, второго верблюда вывели, моего отвязали, и все уехали.
Мама меня дома бранить стала:
— Что же ты делаешь? Ты же простынешь без шапки!
А я правда шапку забыл надеть. Вынул я из кармана шерсть и маме показал — целая куча, совсем как овечья, только рыжая.
Мама удивилась, когда я ей рассказал, что это мне дал верблюд.
Из этой шерсти мама напряла ниток. Целый клубок получился, варежку довязать хватило и ещё осталось. И теперь я хожу гулять в новых варежках. Левая — обыкновенная, а правая — верблюжья. Она до половины рыжая, и когда я смотрю на неё, то вспоминаю верблюда.
Морская свинка
За нашим садом — забор. Кто там живёт, не знал я раньше. Совсем недавно узнал. Ловил я в траве кузнечиков, смотрю — глаз из дырки в заборе на меня смотрит.
— Кто ты? — спрашиваю.
А глаз молчит и всё смотрит, за мной подглядывает. Смотрел, смотрел, а потом говорит:
— А у меня морская свинка есть!
Интересно мне стало: простую свинку я знаю, а морскую никогда не видел.
— У меня, — говорю, — ёжик был живой. А почему свинка морская?
— Не знаю, — говорит. — Наверное, она в море раньше жила. Я её в корыто сажал, а она воды боится, вырвалась и убежала под стол!
Захотелось мне морскую свинку посмотреть.
— А как, — говорю, — тебя зовут?
— Серёжа. А тебя как?
Подружились мы с ним.
Побежал Серёжа за морской свинкой, я в дырку за ним смотрю. Долго его не было. Вышел Серёжа из дома, в руках несёт какую-то рыжую крысу.
— Вот, — говорит, — она не хотела идти, у ней дети скоро будут: не любит, чтобы её за живот трогали, рычит!
— А где же у неё пятачок?
Серёжа удивляется:
— Какой пятачок?
— Как какой? У всех свиней на носу пятачок есть!
— Нет, когда мы её покупали, у неё пятачка не было.
Стал я Серёжу расспрашивать, чем он кормит свинку.
— Она, — говорит, — любит морковку, но молоко тоже пьёт.
Не успел мне Серёжа всё рассказать, его позвали домой.
На другой день я гулял возле забора и смотрел в дырку: думал, Серёжа выйдет, свинку вынесет. А он так и не вышел. Дождь капал, и, наверное, мама его не пустила. Стал я гулять по саду, смотрю — под деревом что-то рыжее лежит в траве.
Подошёл я поближе, а это Серёжина морская свинка. Обрадовался я, только не пойму, как она к нам в сад попала. Стал я забор осматривать, а там внизу дыра. Свинка, наверное, через эту дырку пролезла. Взял я её в руки, она не кусается, только нюхает пальцы и вздыхает. Промокла вся. Принёс я свинку домой. Искал, искал морковку, так и не нашёл. Кочерыжку от капусты ей дал, она кочерыжку съела и под кроватью на коврике уснула.
Я сижу на полу, смотрю на неё и думаю: «А что, если Серёжа узнает, у кого свинка живёт? Нет, не узнает: я её на улицу выносить не буду!»
Вышел я на крыльцо, слышу — где-то близко тарахтит машина. Подошёл к забору, в дырку заглянул, а это у Серёжи во дворе стоит грузовая машина, на неё грузят вещи. Серёжа под крыльцом шарит палкой — наверное, ищет морскую свинку. Серёжина мама в машину подушки положила и говорит:
— Серёжа! Скорей надевай пальто, сейчас поедем!
Серёжа заплакал:
— Нет, не поеду, пока не найду свинку! У неё дети скоро будут, она, наверное, под домом спряталась!
Жалко мне Серёжу стало, позвал я его к забору.
— Серёжа, — говорю, — кого ты ищешь?
Подошёл Серёжа, а сам всё плачет:
— Свинка моя пропала, а тут ещё уезжать надо!
Я ему говорю:
— Свинка твоя у меня, она к нам в сад забежала. Я тебе её сейчас вынесу.
— Ой, — говорит, — как хорошо! А я-то думал: куда она делась?
Принёс я ему свинку и подсунул под забор.
Серёжу мама зовёт, машина уже гудит.
Схватил Серёжа свинку и говорит мне:
— Знаешь что? Я тебе обязательно, когда она детей родит, маленькую свинку дам. До свиданья!
Сел Серёжа в машину, мама его плащом укрыла, потому что дождь пошёл.
Свинку Серёжа тоже плащом укрыл. Когда машина уезжала, Серёжа мне рукой махал и кричал что-то, я не разобрал — наверное, про свинку.
Ука
Собирал я на болоте клюкву. Набрал полкорзинки, а солнце уже низко: из-за леса выглядывает, вот-вот скроется.
Спина устала немножко, распрямился я, смотрю — пролетела цапля. Наверное, спать. Она на болоте давно живёт, я её всегда вижу, когда она пролетает.
Солнце уже зашло, а светло ещё, небо на том месте красное-красное. Тихо вокруг, только кто-то кричит в камышах, не очень громко, а слышно далеко: «Ук!» Подождёт немножко и опять: «Ук!»
Кто же это такой? Я этот крик и раньше слышал, только не обращал внимания. А сейчас мне как-то любопытно стало: может, это цапля так кричит?
Стал я ходить около этого места, где крик слышен. Близко совсем кричит, а никого нет. Темно скоро будет. Пора домой. Только немного прошёл — и вдруг кричать перестало, не слышно больше.
«Ага, — думаю, — значит, здесь!» Притаился я, стою тихо-тихо, чтоб не спугнуть. Долго стоял, наконец на кочке, совсем рядом, откликнулось: «Ук!» — и опять тишина.
Присел я, чтоб получше разглядеть, смотрю — лягушечка сидит и не шевелится. Маленькая совсем, а кричит так громко!
Поймал я её, в руке держу, а она даже не вырывается. Спинка у неё серая, а брюшко красное-красное, как небо над лесом, где зашло солнце. Посадил я её в карман, корзиночку с клюквой взял — и домой. В окнах у нас уже свет зажгли, наверно, сели ужинать.
Пришёл я домой, дедушка меня спрашивает:
— Куда ходил?
— Ловил укалку.
Он не понимает.
— Что, — говорит, — за укалка такая?
Полез я в карман, чтоб её показать, а карман пустой, только немножко мокрый. «У, — думаю, — противная Ука! Хотел её дедушке показать, а она убежала!»
— Дедушка, — говорю, — ну, знаешь, Ука такая — она вечером всегда на болоте кричит, с красным животом.
Дедушка не понимает.
— Садись, — говорит, — ешь да спать ложись, завтра разберёмся.
Встал я утром и весь день ходил, всё про Уку думал: вернулась она на болото или нет?
Вечером пошёл я опять на то же место, где поймал Уку. Долго стоял, всё слушал: не закричит ли.
«Ук!» — где-то сзади крикнула. Я её искал, искал, так и не нашёл. Подойдёшь поближе — молчит. Отойдёшь — опять начинает кричать. Наверное, она спряталась под кочку.
Надоело мне её искать, пошёл я домой.
Зато теперь-то я знаю, кто на болоте вечером так громко укает. Не цапля это, а маленькая Ука с красным животиком.
Питание бурундука
Эти зверьки являются грызунами. У них в основном растительная пища:
- Семена
- Ягоды
- Злаки
- Грибы
- Листья
- Желуди
- Орехи
Иногда бурундуки принимают животную пищу: личинки, червячки, букашки. Если человек посадит овощи недалеко от жилища зверька, то бурундук с удовольствием примет в пищу огурец, морковь, помидоры. На зерновом поле надкусывает стебель злака, из упавшего колоска за считанные секунды выковыривает все зерна в защечные мешки, и убегает.
За щёки бурундук может спрятать много зёрен
Запасы зверьки делают в норе, раскладывая разные виды в отдельные помещения. Эти закрома нужны для весны, когда еды практически мало. Когда солнце начинает хорошо пригревать, бурундук вытаскивает остатки запасов для просушивания.
Бурундуки настолько стали любимы, что их персонажи появились в мультфильмах: «Чип и Дейл» и «Элвин и бурундуки». А города Краснотурьинск и Волчанск в Свердловской области имеют изображение бурундука на своих гербах.
На экране зрители встречаются с троицей говорящих писклявым голосом бурундуков. Они не просто разговаривают, но и создают музыкальное трио и исполняют песни бурундуков. Фильм «Бурундуки» прославил музыканта Дейва Сэвилла, который написал песни для этого сериала.
Хитрый бурундук
Построил я себе в тайге чум. Это не домик и не лесной шалашик, а просто длинные палки вместе сложены. На палках лежит кора, а на коре брёвнышки, чтобы куски коры не сдуло ветром.
Стал я замечать, что кто-то в чуме оставляет кедровые орешки.
Я никак не мог догадаться, кто же без меня в моём чуме орешки ест. Даже страшно стало.
Но вот раз подул холодный ветер, нагнал тучи, и днём стало от непогоды совсем темно.
Залез я поскорее в чум, смотрю, а место моё уже занято.
В самом тёмном углу сидит бурундук. У бурундука за каждой щекой по мешочку с орехами.
Толстые такие щёки, глаза щёлочками. Смотрит он на меня, боится орешки на землю выплюнуть: думает, что я их украду.
Терпел бурундук, терпел, да и выплюнул все орешки. И сразу щёки у него похудели.
Я насчитал на земле семнадцать орешков.
Бурундук сначала боялся, а потом увидел, что я спокойно сижу, и стал рассовывать орешки по щелям и под брёвнышки.
Когда бурундук убежал, посмотрел я — всюду орешки напиханы, крупные, жёлтые. Видно, бурундук в моём чуме устроил кладовую.
Какой хитрый этот бурундук! В лесу белки да сойки все орешки у него растащат. А бурундук знает, что в мой чум ни одна сойка-воровка не полезет, вот и притащил ко мне свои запасы. И я уже не удивлялся, если находил в чуме орешки. Я знал, что со мной живёт хитрый бурундук.
Белёк
Куда ни глянешь, вокруг одни льды. Белые, зеленоватые, блестящие на солнце. Я стал вглядываться в узкую полоску воды, которую разрезал во льдах наш корабль.
И вдруг я увидел два чёрных глаза. Они смотрели на меня со льдины, медленно проплывавшей мимо.
— Стой! Стой! Кто-то за бортом! — закричал я.
Корабль замедлил ход и остановился. Пришлось спустить шлюпку и вернуться к льдине.
Льдина была покрыта искрящимся снегом. И на снегу, как на одеяле, лежал белёк — детёныш тюленя.
Тюлени оставляют своих малышей на льду, и только утром приплывает к бельку мать, покормит молоком и опять уплывает, а он весь день лежит на льдине, весь белый, мягкий, как плюшевый. И если бы не большие чёрные глаза, я его не заметил бы.
Положили белька на палубу и поплыли дальше.
Я принёс ему бутылочку молока, но белёк пить не стал, а пополз к борту. Я оттащил его обратно, и вдруг из его глаз покатилась сначала одна слеза, потом вторая, и так и посыпали градом. Белёк молча плакал. Матросы зашумели и сказали, что надо скорее положить его на ту льдину. Пошли к капитану. Капитан поворчал-поворчал, но всё же развернул корабль. Льды ещё не сомкнулись, и по водяной дорожке мы пришли на старое место. Там белька снова положили на снежное одеяло, только на другую льдину. Он почти перестал плакать. Наш корабль поплыл дальше.
Дикий зверь
Рыжик был ручной и послушный.
Но однажды, на Новый год, Вера повесила на ёлку игрушки, и орехи, и конфеты и только вышла из комнаты, хотела свечки принести, Рыжик прыгнул на ёлку, схватил орех, спрятал его в галошу. Второй орех положил под подушку. Третий орех тут же разгрыз…
Вера вошла в комнату, а на ёлке ни одного ореха нет, одни бумажки серебряные валяются на полу.
Она закричала на Рыжика:
Ты что наделал, ты не дикий зверь, а домашний, ручной!
Рыжик не бегал больше по столу, не катался на двери, не разжимал у Веры кулак. Он с утра до вечера запасался. Увидит кусочек хлеба — схватит, увидит семечки — набьёт полные щёки, и всё прятал.
Рыжик и гостям в карманы положил семечки про запас.
Никто не знал, зачем Рыжик делает запасы.
А потом приехал папин знакомый из сибирской тайги и рассказал, что в тайге не уродились кедровые орешки, и птицы улетели за горные хребты, и белки собрались в несметные стаи и пошли за птицами, и даже голодные медведи не залегли на зиму в берлоги.
Вера посмотрела на Рыжика и сказала:
Ты не ручной зверь, а дикий!
Только не понятно, как Рыжик узнал, что в тайге голод.
У меня был приятель, охотник. И вот раз собрался он на охоту и спрашивает меня:
Чего тебе привезти? Говори — привезу.
Я подумал: «Ишь, хвастает! Придумаю похитрей чего-нибудь», и сказал:
Привези мне живого волка. Вот что!
Приятель задумался и сказал, глядя в пол:
А я подумал: «То-то! Как я тебя срезал! Не хвастай».
Прошло два года. Я и забыл про этот наш разговор. И вот раз прихожу домой, а мне в прихожей уж говорят:
Тебе там волка принесли. Какой-то человек приходил, тебя спрашивал. «Он волка, — говорит, — просил, так вот передайте». А сам к двери.
Я, шапки не снимая, кричу:
Где, где он? Где волк?
У тебя в комнате заперт.
Я был молодой, и мне стыдно казалось спрашивать, как он там сидит: связанный или просто на веревке. Подумают, что трушу. А сам думаю: «Может быть, он ходит по комнате, как хочет, — на свободе?»
А трусить я стыдился. Набрал воздуху в грудь и вбежал в свою комнату. Я думал: «Сразу-то он не бросится на меня, а потом… потом уж как-нибудь…» Но сердце сильно билось. Быстрыми глазами я оглядел комнату — никакого волка. Я уж обозлился — надули, значит, пошутили, — как вдруг услышал, что под стулом что-то ворочается
Я осторожно пригнулся, поглядел с опаской и увидел головастого щенка
Говорю вот — увидел щенка, но сразу же было видно, что это не собачий щенок. Я понял, что волчонок, и страшно обрадовался: приручу, и будет у меня ручной волк.
Не надул охотник, молодец! Привез мне живого волка.
Я осторожно подошел. Волчонок стал на все четыре лапы и насторожился
Я его разглядел: какой он был урод! Он почти весь состоял из головы — как будто морда на четырех ножках, и морда эта вся состояла из пасти, а пасть — из зубов. Он на меня оскалился, и я увидал, что у него полон рот белых и острых, как гвозди, зубов. Тело было маленькое, с редкой бурой шерстью, как щетина, и сзади крысиный хвостик.
«Ведь волки серые… А потом, щенята всегда бывают хорошенькие, а это дрянь какая-то: одна голова да хвостик. Может быть, и не волчонок вовсе, а просто для смеха что-нибудь. Надул охотник, оттого и удрал сразу».
Я смотрел на щенка, а он пятился под кровать. Но в это время вошла моя мать, присела у кровати и позвала:
Волченька! Волченька!
Смотрю — волчонок выполз, а мать подхватила его на руки и гладит — чудище этакое! Она его, оказывается, уже два раза поила с блюдца молоком, и он сразу ее полюбил. Пахло от него едким звериным запахом. Он чмокал и совался мордочкой маме под мышку. Мать говорит:
Если хочешь держать, так надо его мыть, а то вонь будет от него на весь дом.
И понесла его в кухню. Когда я вышел в столовую, все смеялись, что я таким героем ринулся в комнату, будто там страшный зверь, а там — щенок. В кухне мать мыла волчонка зеленым мылом, теплой водой, а он смирно стоял в корыте и лизал ей руки.
Весной в горах лежит снег, и цветут эдельвейсы, и голубое перо сойки мелькает в зелёных кедрах. И солнце здесь светит ярче, чем внизу, в долине. Чёрный ворон молча облетает горы. Далеко слышен шум его крыльев, даже горный ручей не может их заглушить. Медленно летит ворон от одной вершины к другой: нет ли где больного зайчонка? Или, может, маленький куропчонок отстал от матери?
Притаился в траве зайчонок, куропчонок ещё крепче прижался к земле. Все боятся ворона, даже олень вздрагивает от его карканья и тревожно озирается вокруг.
Ворон возвращается ни с чем: он очень стар. Он сидит на скале и греет больное крыло. Ворон отморозил его лет сто, а может, и двести назад. Кругом весна, и он совсем один.
Краткая биография Снегирёва Геннадия Яковлевича
Годы жизни:(20 марта 1933, Москва — 14 января 2004)
Геннадий Яковлевич Снегирев — москвич, родился 20 марта 1933 г. Отец его погиб в сталинских лагерях, мама работала библиотекарем при паровозном депо Октябрьской железной дороги. Мальчик с детства узнал, что такое нужда и голод. После начальной школы учился в ремесленном училище (были тогда такие учебные заведения, где подростков обучали рабочим профессиям). Но и ремесленное училище закончить не пришлось: надо было зарабатывать на жизнь.
В тринадцать лет будущий писатель Геннадий Снегирев начинает работать учеником препаратора на кафедре ихтиологии Московского университета. И здесь ему встретился человек, заменивший отца, — ученый Лебедев Владимир Дмитриевич. Вместе — учитель и ученик — лечили рыб, делали раскопки на Чудском озере, на месте проживания племен-рыбоедов четвертичного периода, изучали рыбьи кости и чешую (оказывается, по чешуе, как по срезу дерева, можно определить, сколько лет рыбе). Однажды в отсутствие учителя ученик впервые вывел в аквариуме дальневосточную креветку и амурскую рыбку бычка. Здесь же, в университете, Г.Снегирев начал заниматься боксом (мальчишкам надо уметь постоять за себя), и хотя был худым, если не сказать тощим, небольшого роста, стал чемпионом Москвы среди юношей наилегчайшего веса. Но, видимо, сказались недоедание и большие физические нагрузки — в шестнадцать лет у Снегирева обнаружился порок сердца. Врачи сказали: лежать.Снегирев лежал год, потом решил: лучше пойти в ледовое плаванье, куда мало кто шел, и направился с ихтиологическим отрядом на экспедиционном судне «Витязь» зимой 1951/52 г. из Владивостока через незамерзающий Сонгарский пролив в Тихом океане к берегам Чукотки.
Экспедиция изучала глубоководных рыб Охотского и Берингова морей. Из экспедиции юный исследователь вернулся здоровым. Теперь его заинтересовали бобры. Целый год Геннадий Снегирев ловил этих удивительных зверьков в глухих болотах Белоруссии и в товарных вагонах перевозил их для акклиматизации на приток Иртыша, реку Назым. Геннадий Снегирев наблюдал, как они расселяются, живут, и позже описал в цикле рассказов «Бобровая хатка», «Бобровый сторож», «Бобренок». А когда увидел результаты своего труда, отправился с геологической экспедицией в Центральные Саяны, в Туву.
В 1964 г. вместе со своим учителем, теперь уже профессором Лебедевым, Геннадий Снегирев отбыл в необыкновенную экспедицию — на спасательной шлюпке, без мотора, под парусом, без запаса продуктов, имея при себе лишь соль, сахар, спиннинг для ловли рыбы и карабин для охоты. Путешественники за два лета проделали экспериментальный рейс на выживание по сибирской реке Лене, начиная с верховьев и кончая дельтой на севере Заполярья. Экспериментаторы не только выживали, но и изучали экологические изменения Якутской тайги и реки Лены. Об этом путешествии была позже написана книга «На холодной реке».
Потом было еще много путешествий: на Курильские острова, Камчатку, Белое море, Телецкое озеро Горного Алтая, в Бурятию, Ленкоранский и Воронежский заповедники, и было немало профессий: с оленеводами Чукотки Снегирев гонял оленей, работал егерем в Копетдагском заповеднике Южной Туркмении, — но ни одна из них не стала делом жизни, как к наблюдения над животным миром не вылились в научные труды, что предрекали коллеги из университета.
Делом жизни Геннадия Снегирева стали произведения, которые родились из устных рассказов своим друзьям и товарищам по спортивной секции. Знакомая — поэтесса Вероника Тушнова — отнесла рассказы на радио. Там их сразу же взяли и пустили в эфир
А в это же время редакторы из Детгиза искали новых интересных писателей, им на радио и посоветовали обратить внимание на Г.Снегирева
Первая его книга Геннадия Снегирева — «Обитаемый остров» — о животном мире Тихого океана вышла в 1954 г. С тех пор было немало книг в разных жанрах — рассказов, повестей, очерков, которые пользовались неизменным успехом и много раз переиздавались, потому что книги эти поразительны, исполнены удивления и восхищения увиденным в многочисленных путешествиях…
Ночные колокольчики
Мне очень хотелось увидеть оленя: рассмотреть, как он ест траву, как стоит неподвижно и прислушивается к лесной тишине.
Однажды я подошёл к оленихе с оленёнком, но они почуяли меня и убежали в красные осенние травы. Я узнал это по следам. Вот-вот они были: следы в болоте на моих глазах наполнялись водой.
Слышал, как трубят олени по ночам. Где-нибудь далеко протрубит олень, а по реке доносит эхом, и кажется — совсем рядом.
Наконец в горах я набрёл на оленью тропу. Олени протоптали её к одинокому кедру. Земля у кедра была солёная, и олени приходили ночью лизать соль.
Я спрятался за камнем и стал ждать. Ночью светила луна и был мороз. Я задремал.
Проснулся я от тихого звона.
Как будто звенели стеклянные колокольчики. По тропе мимо меня шёл олень.
Я так и не рассмотрел оленя, только слышал, как с каждым шагом звенела земля у него под копытами.
За ночь от мороза выросли тонкие ледяные стебельки.
Они росли прямо из земли. Олень разбивал их копытами, и они звенели, как стеклянные колокольчики.
Когда взошло солнце, ледяные стебельки растаяли.
Танец верблюдов
Зимой в Казахстане видел я верблюжий караван. Верблюды глаза от снега закрыли и шли навстречу метели. На первом верблюде, вожаке, сидел мальчик. Он держался за горб и тоже глаза зажмурил.
А вожак шёл с открытыми глазами.
Вся шерсть у верблюдов заиндевела, на морде сосульки выросли, и ресницы покрылись белым инеем. На последнем верблюде нагружена была войлочная юрта.
Ветер раздувал войлок, как парус, и верблюд наклонялся в одну сторону. Видно, издалека шёл караван, и тяжело было верблюду, он тихо стонал.
Караван скрылся в степи, а я всё удивлялся: верблюды такие большие и покорные, даже маленького мальчика слушаются…
Весной подул южный ветер, снег намок, и верблюды стали задумчивые.
Их погоняют, кричат, а они стоят на месте, жуют жвачку и смотрят куда-то далеко, о чём-то мечтают.
Потом снег остался только в оврагах. Бугорки просохли.
Степь стала рыжая от прошлогодней травы. Прилетели жаворонки, орлы, кулички.
Суслики стояли жёлтыми столбиками у норок и звонко свистели.
Степь проснулась и зазвенела.
И тут верблюды взбесились. Они убежали в степь, подальше от людей. И там бегали, кувыркались, оставляя на траве клочки зимней шерсти.
Однажды я услышал, как за холмом кто-то топчется, от пыли не видно кто.
Я подошёл поближе, а это верблюды отплясывают. То передними ногами топнут, то задними. То передними, то задними. Передними, задними…